Статья посвящена системному анализу ситуационной (ситуалогической) экспертизы в уголовном судопроизводстве как междисциплинарного исследования по реконструкции событий. Уточняются понятийные границы и место данного вида работ в системе судебных экспертиз; раскрывается нормативный контур (УПК РФ, ФЗ № 73‑ФЗ, приказ Минздравсоцразвития № 346н), методологические принципы (системность, причинность, воспроизводимость), стандарт этапов (данные → версионное моделирование → безопасные эксперименты → интеграция частных экспертиз → вероятностный вывод), критерии качества и ограничения. На материале семи кейсов демонстрируется практическая значимость ситуационной экспертизы в делах о ножевых и огнестрельных повреждениях, транспортных происшествиях, пожарах, анализе следов крови, проверке условий восприятия и выявлении инсценировок. Обосновывается необходимость методической стандартизации и раннего привлечения ситуационных экспертов.

Ключевые слова: ситуационная экспертиза; реконструкция событий; судебно‑медицинская экспертиза; BPA; баллистика; автотехнический анализ; правовые основания; методология.

Введение

Современная уголовно‑правовая практика характеризуется высоким удельным весом дел, в которых исход определяет динамика события: последовательность действий, фазность конфликта, параметры среды (освещённость, метео‑условия), физическая реализуемость заявленных версий. Частные (объектные) экспертизы — судебно‑медицинская, трасологическая, баллистическая, автотехническая — предоставляют локальные ответы, но не всегда обеспечивают интегральную реконструкцию. Ситуационная экспертиза восполняет данный пробел, рассматривая событие как систему «участники — среда — следы — время» и давая научно обоснованную оценку реализуемости версий при конкретных условиях.

Цель статьи — сформировать теоретико‑методологический каркас ситуационной экспертизы, определить её правовой статус, описать воспроизводимый протокол проведения и представить эмпирические иллюстрации применения по семи группам уголовных дел.

1. Понятийные основания и место в системе судебных экспертиз

Под ситуационной (ситуалогической) экспертизой понимается регламентированное междисциплинарное исследование, направленное на:

• реконструкцию последовательности и фаз события;
• проверку причинно‑следственных связей между действиями участников, условиями среды и следовой картиной;
• вероятностную оценку реализуемости конкурирующих версий (обвинения/защиты/альтернативных).

В отличие от узкоспециализированных экспертиз, ситуационная экспертиза оперирует не изолированными объектами, а целостной системой обстоятельств и их динамикой, интегрируя выводы частных экспертиз в единый причинно‑следственный граф.

2. Нормативный контур и процессуальная допустимость

• Уголовно‑процессуальный кодекс РФ: ст. 200 (комиссионные), ст. 201 (комплексные), ст. 207 (дополнительные и повторные экспертизы); гл. 27–28 — общие правила назначения и оценки экспертных заключений.
• Федеральный закон от 31.05.2001 № 73‑ФЗ: ст. 10 (экспертизы по материалам дела), ст. 22–23 (комиссии одной и разных специальностей).
• Приказ Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 № 346н: закрепляет «судебно‑медицинское исследование по реконструкции событий (ситуационное исследование)», определяя цели, объекты и этапы.

Специальный термин «ситуационная экспертиза» отсутствует в процессуальных кодексах, однако перечисленные нормы полностью охватывают междисциплинарный формат реконструкций в виде комиссионных/комплексных экспертиз и исследований по материалам дела.

3. Методологические принципы

• Системность: рассмотрение события как сети взаимосвязанных факторов (участники, объекты, среда, время, следы).
• Причинность: выявление и проверка причинно‑следственных связей; разграничение корреляции и причинности.
• Воспроизводимость: методическая прозрачность, прослеживаемость исходных данных, описанность процедур, контроль погрешностей.
• Многоисточниковость: согласование показаний, следов, медиа‑данных, результатов частных экспертиз.
• Экспериментальность: проверка версий безопасными натурными, стендовыми или цифровыми (2D/3D) моделями; чувствительный анализ параметров.
• Процессуальная чистота: соблюдение запрета опасных опытных действий (ст. 181 УПК РФ), этических требований, правил обращения с вещественными доказательствами.

4. Объекты и источники данных

• Материалы дела: протоколы осмотров, следственных действий и экспериментов, показания, заключения первичных экспертиз.
• Медицинские документы: СМЭ трупа/живых лиц, лучевые исследования.
• Вещественные доказательства: одежда, предполагаемые орудия, элементы интерьера/салона ТС и т. п.
• Место происшествия: подлинное либо метрически эквивалентная имитационная площадка.
• Медиа‑данные: «сырые» фото/видео с метаданными, записи камер, телеметрия.
• Справочные источники: метеоданные, схемы освещения, планы/схемы.

5. Протокол проведения (стандарт этапов)

1. Формулировка предмета и вопросов: перевод правовых вопросов в проверяемые физико‑биологические гипотезы («возможно ли X при условиях Y», «какова фазная последовательность D при S, E, T»).
2. Инвентаризация и верификация исходных данных: полнота, целостность, метаданные, калибровка оптики; фиксация ограничений.
3. Базовая реконструкция: таймлайн с доверительными интервалами; 2D/3D‑схемы сцены; первичное позиционирование участников и объектов.
4. Версионное моделирование: раздельная сборка конкурирующих сценариев; формирование критериев их подтверждения/опровержения.
5. Экспериментальная проверка: безопасные натурные имитации/стенды/цифровые двойники; регистрация параметров; оценка инструментальных и модельных погрешностей; чувствительный анализ.
6. Интеграция частных экспертиз: сведение СМЭ, BPA, баллистики, трасологии, автотехники, теплотехники, оптики/акустики в причинно‑следственный граф; описание зон согласия/расхождений и их эффекта на итоговый вывод.
7. Заключение: вероятностные выводы с указанием диапазонов, допущений и ограничений; визуализации (схемы, траектории, теплокарты); «court‑friendly» резюме.

6. Критерии качества и ограничения

• Методическая прозрачность (описание методик, приборов/ПО, калибровок).
• Погрешности и границы уверенности (численные диапазоны; влияние ключевых допущений).
• Верификация и повторяемость (контрольные серии, альтернативные методы).
• Прослеживаемость данных и действий (логи, версии, цепочка хранения).
• Ограничения: неполная первичная фиксация; компрессия медиа и потеря метаданных; низкая идентификационная сила тупых травм; невозможность опасных опытов (замещается цифровым моделированием).

7. Эмпирические иллюстрации (семь кейсов)

Кейс 1. Ножевые ранения: пределы необходимой обороны
Вопрос: согласуются ли локализация и направления раневых каналов, следы крови (BPA) и микротрейсинг одежды с версией самообороны и фазностью конфликта?
Метод: СМЭ, BPA (углы/эллипсность, «тени»), 3D‑биомеханика, натурные имитации.
Результат: первый удар — при реальной угрозе; последующие — после утраты потерпевшим наступательного потенциала.
Вывод: частичное превышение пределов обороны; переквалификация на менее тяжкую норму.

Кейс 2. Огнестрельное повреждение в тесном помещении
Вопрос: дистанция и направление выстрела; случайность vs умысел.
Метод: зоны опаления/копоти, траекторные сечения, стендовые серии через аналогичную ткань/одежду.
Результат: ближняя дистанция; направление сверху‑вниз; несоответствие версии случайного выстрела при борьбе.
Вывод: подтверждён целенаправленный выстрел.

Кейс 3. ДТП: установление водителя и исключение «пересадки»
Вопрос: кто управлял ТС в момент удара; была ли пересадка после столкновения.
Метод: СМЭ‑портрет травм, следы ремней/подушек, телематика, кинематика тел.
Результат: конфигурация повреждений и следы удерживающих систем соответствуют месту водителя; окно для пересадки отсутствует.
Вывод: роль водителя установлена.

Кейс 4. Пожар: поджог vs самовозгорание
Вопрос: очаг(и) возгорания; наличие ускорителей; динамика распространения.
Метод: теплотехническая реконструкция, химические маркеры ускорителей, CFD‑моделирование.
Результат: многоочаговость; подтверждены следы ускорителя; самовозгорание исключено.
Вывод: умышленный поджог.

Кейс 5. BPA: активное нанесение ударов или перенос крови
Вопрос: характер загрязнений на одежде обвиняемого (активные брызги vs пассивные/контактные следы).
Метод: типология пятен, «тени», углы падения, сопоставление с эталонными матрицами.
Результат: преобладание пассивных и контактных следов; отсутствуют «тени» от орудия; картина соответствует переносу/помощи.
Вывод: активная фаза нанесения ударов обвиняемым не подтверждена.

Кейс 6. Условия видимости и опознание
Вопрос: мог ли свидетель различить предмет/номер/лицо при зафиксированных освещённости и дистанции.
Метод: фотометрия/контрастометрия, моделирование световой обстановки, натурные тесты.
Результат: порог различения не достигается; уверенность свидетеля вероятно обусловлена реконструкцией памяти.
Вывод: показания требуют критической оценки.

Кейс 7. Инсценировка при тупой травме
Вопрос: совместимы ли геометрия повреждений и следы на месте с версией «несчастного случая».
Метод: сопоставление высот/кромок, сценарии «удар–падение», микротрейсинг, таймлайн.
Результат: несоответствие геометрии и отсутствие первичных контактных следов на заявленном объекте; признаки перемещения тела.
Вывод: установлена инсценировка.

8. Обсуждение

Приведённые кейсы подтверждают эвристическую ценность ситуационной экспертизы в двух аспектах. Во‑первых, интеграция частных экспертиз в единую модель уменьшает пространство противоречий и позволяет суду оценивать доказательства в причинно‑следственной целостности. Во‑вторых, экспериментальная проверка версий (включая цифровые двойники) повышает валидность выводов при отсутствии или дефиците прямых наблюдений.

Ключевыми условиями надёжности остаются: (1) стандартизированная первичная фиксация (масштабы, калибровка, «сырые» медиа), (2) методическая прозрачность и управляемость погрешностей, (3) раннее назначение ситуационных исследований и полноценный доступ к исходным данным.

Заключение

Ситуационная экспертиза занимает самостоятельное место в системе судебных исследований по делам, исход которых определяется динамикой событий. Наличие нормативной базы для комиссионных/комплексных экспертиз и «исследований по реконструкции событий» обеспечивает процессуальную допустимость данного формата. Предложенный протокол (вопросы → данные → версионное моделирование → безопасные эксперименты → интеграция частных экспертиз → вероятностный вывод) и критерии качества (прозрачность, погрешности, верификация, прослеживаемость) формируют основу воспроизводимой практики.

Федерация судебных экспертов считает целесообразным (1) стандартизировать требования к первичной фиксации и отчётности по ситуационным исследованиям, (2) развивать мультидисциплинарные команды и цифровые инструменты реконструкции, (3) внедрять обучающие модули для следователей, судей и адвокатов по постановке вопросов и оценке ограничений экспертных выводов. Это позволит снизить частоту повторных экспертиз и повысить предсказуемость судебных решений.